Коврик для мыши ашан: 🛒 Коврик для мыши Qilive с подушкой купить по доступной цене в Ашане в

Диметиларгининдиметиламиногидролаза-1 Трансгенные мыши не защищены от ишемического инсульта

• Список журналов
• PLoS один
• PMC2753663

PLoS Один. 2009 г.; 4(10): e7337.

Опубликовано в сети 7 октября 2009 г. doi: 10.1371/journal.pone.0007337

,
¹
,
¹
,
¹
,
²
,
³
,
³
,
¹
,
²
,
³
и
^1
,
*

Кристоф Кляйншниц, редактор

Информация об авторе Примечания к статье Информация об авторских правах и лицензиях Отказ от ответственности

Справочная информация

Метилированные аргинины являются эндогенными аналогами L-аргинина, субстрата для синтазы оксида азота (NO). Асимметричный диметиларгинин (АДМА) препятствует образованию NO, вызывая эндотелиальную дисфункцию. ADMA является предиктором сердечно-сосудистых событий и смертности у людей. Он выводится в основном за счет ферментативной активности диметиларгининдиметиламиногидролазы (DDAH).

Методология/основные результаты

Мы исследовали, защищает ли трансгенность человеческого DDAH-1 (hDDAH-1) от ишемического повреждения тканей при временной окклюзии средней мозговой артерии (tMCAO) у мышей. Размеры инфаркта у трансгенных (TG) мышей hDDAH-1 и однопометных мышей дикого типа существенно не различались. Как и ожидалось, концентрации ADMA в плазме были значительно снижены, церебральная экспрессия hDDAH и белок значительно увеличились у трансгенных животных. Интересно, что ни активность DDAH в ткани головного мозга, ни концентрации ADMA не отличались между TG и мышами дикого типа. Напротив, активность DDAH в мышцах в целом была ниже, чем в головном мозге, но значительно повышена у мышей TG.

Заключение/значимость

Наше исследование показывает, что трансгенные мыши hDDAH-1 не защищены от ишемического повреждения мозговой ткани при tMCAO. Это отсутствие защиты связано с высокой базальной церебральной активностью DDAH, которая не может быть дополнительно увеличена трансгенной гиперэкспрессией DDAH.

Ишемический инсульт — разрушительное заболевание, являющееся второй ведущей причиной смерти в западном мире и ведущей причиной инвалидности среди взрослых. Асимметричный диметиларгинин (АДМА) является ингибитором синтеза оксида азота (NO) и, как было показано, связан с дисфункцией эндотелия (обзор см. в [1]), тогда как симметричный диметиларгинин (СДМА) не ингибирует NO-синтазы. Соответственно, АДМА нарушал церебральную перфузию у крыс [2], а инфузия АДМА здоровым людям повышала жесткость артерий и снижала церебральную перфузию [3]. Повышенные уровни ADMA в плазме являются предикторами смертности и будущих сердечно-сосудистых событий у людей [4], [5]. Сообщалось также, что АДМА является слабым независимым фактором риска инсульта и ТИА [6] и положительно связан с атеросклерозом внутренней сонной артерии [7]. Он устраняется преимущественно за счет ферментативной активности диметиларгининдиметиламиногидролазы (ДДАГ) [8].

Целью нашего исследования было выяснить, защищены ли мыши со сверхэкспрессией трансгена hDDAH-1 и сниженными концентрациями ADMA в плазме [9] от экспериментального повреждения мозговой ткани вследствие ишемического инсульта.

Все эксперименты на животных проводились в соответствии с соответствующими национальными и международными директивами (Закон Германии о защите животных) и были одобрены местным комитетом по уходу и использованию животных (Behörde für Soziales, Familie, Gesundheit und Verbraucherschutz — Lebensmittelsicherheit und Veterinärwesen — 26/). 07). Временная окклюзия средней мозговой артерии (tMCAO) была достигнута, как описано ранее (однопометные самцы TG и WT, 20–25 г, 10–12 недель) [10]. Вкратце, мышей анестезировали (изофлуран 1–2% об./об. кислорода) и обезболивали (бупренорфин 0,03 мг/кг массы тела внутрибрюшинно каждые 12 ч в течение 24 ч). tMCAO был достигнут с использованием метода внутрипросветной нити (нейлон 6-0) в течение одного часа. В ложной группе артерии визуализировались, но не перевязывались. За мышами в качестве примера наблюдали с помощью транскраниального височного лазерного допплера, и каждую мышь оценивали по шкале от 0 до 5 (0 — отсутствие дефицита, 1 — предпочтительное вращение, 2 — кружение, 3 — продольное вращение, 4 — отсутствие движения, 5 — смерть) после пробуждения и каждый день до тех пор, пока жертва. Мышей умерщвляли через 2 дня после реперфузии изофлюраном и декапитацией. Образцы крови были получены во время умерщвления. Были включены только мыши с оценкой больше или равной единице после пробуждения. Из 16 мышей WT и 14 мышей TG было включено 14 соответственно 11 мышей. Мозг собирали, разрезали на стандартизированные срезы толщиной 1 мм (Braintree Scientific, 1 мм) и окрашивали прижизненно с использованием 2% (вес/объем) 2,3,5-трифенил-2Н-тетразолия хлорида (ТТС) в фосфатном буфере. Срезы сканировали на планшетном сканере, объем инфаркта определяли слепые исследователи с использованием NIH ImageJ. Инфаркты были классифицированы как строго стриарные или территориальные (стриарные плюс кортикальные) и проанализированы отдельно. Рассчитывали размер инфаркта с поправкой на отек (объем инфаркта * объем противоположного полушария/объем ипсилезионального полушария) и выполняли статистику (двусторонний Т-критерий, Graph Pad Prism). Для окрашивания сосудов тушью, животных WT и TG анестезировали (изофлюран) и перфузировали PBS с последующим введением 4% параформальдегида и туши (50% туши, 5% желатина в PBS). После охлаждения (4 ° C) в течение ночи мышей препарировали под бинокулярным микроскопом и визуализировали с помощью цифровой камеры (Dino Lite Pro).

Вестерн-блоттинг проводили по стандартным протоколам (поликлональные антитела кролика против DDAh2 (Eurogentec, Köln, Gemany) и против β-тубулина (Abcam, Cambridge, MA). Определяли циркулирующие уровни АДМА, СДМА и L-аргинина в плазме крови) с использованием валидированного анализа высокопроизводительной жидкостной хроматографии и тандемной масс-спектрометрии (ЖХ-МС/МС). Активность DDAH количественно определяли в гомогенатах головного мозга и скелетных мышц путем измерения деградации [ ² H ₆ ]-ADMA (n = 6–8) [11].ПЦР в реальном времени проводили из ткани головного мозга (WT n = 8, TG n = 7) по протоколам производителей в стандартных условиях (79).00 Fast system, Applied Biosystems, Дармштадт, Германия, Hs00201707 m1 для hDDAh2, Mm01319453 m1 для DDAh2 и Mm00516768 m1 для DDAh3). Значимость была проверена с помощью двустороннего Т-критерия (Graph Pad Prism).

Анализ на 80% показал уменьшение размера инфаркта на 20%. Прямые эффекты генотипа на развитие сосудистой системы могут серьезно повлиять на нашу модель ишемии, и их необходимо исключить. Мы не обнаружили различий в сосудистой анатомии или снижении кровотока/реперфузии между животными TG и WT (). Однако в нашей модели мы не наблюдали существенно различающихся размеров инфарктов. Размеры инфаркта с поправкой на отек составили 43 мм ³ (n = 13, 95% ДИ 24–61) и в ТГ 37 мм ³ (n = 11, 95% ДИ 17–57) (p = 0,49, ). Поскольку инфаркты полосатого тела были немного более распространены у животных дикого типа (6/8), чем у мышей TG (5/8), мы проанализировали полосатый и территориальный инфаркты отдельно. Это также не привело к существенным различиям. Размеры инфаркта составляли 19 мм ³ (n = 6, 95% ДИ 11–27) для полосатого тела и 61 мм ³ (n = 8, ДИ 54–68) для территориальных инфарктов у мышей WT по сравнению с 13 мм ³ (n = 5, ДИ 6–20) для полосатого тела и 59мм ³ (n = 6, ДИ 47–67) для территориальных инфарктов у ТГ животных (p = 0,27 для стриарных и p = 0,53 для территориальных инфарктов) ().

Открыть в отдельном окне

A Анатомия сосудов головного мозга не зависит от генотипа. Репрезентативное окрашивание тушью сосудов головного мозга у мышей WT и TG. * Ветвление внутренней сонной артерии, белая черта: частично скрытое расположение анастомозов внутренней сонной и базилярной артерий. Менее интенсивное окрашивание сосудов у изображенного животного дикого типа связано с небольшими различиями в перфузионном давлении. Систематических различий в архитектуре сосудов не наблюдалось (WT n = 4, TG n = 4). B Транстемпоральный лазерный допплеровский анализ относительной динамики кортикального кровотока после введения нити не показывает различий между мышами WT и TG. Исходный уровень определяли как мозговой кровоток до ишемии и определяли как 100%. WT n = 3, TG n = 3,

Открыто в отдельном окне

Трансгенные мыши hDDAH-1 не защищены от экспериментального инсульта.

A Репрезентативное витальное окрашивание (TTC) срезов мозга мышей WT и TG B Площадь инфаркта в мм ³ (коррекция отека, WT n = 14, TG n = 11, стриарное WT n = 6 TG n = 5, территориальные WT n = 8 TG n = 6). Столбики погрешностей представляют собой стандартное отклонение. н.с. незначительный.

Чтобы объяснить отсутствие защиты, мы исследовали уровни ADMA, а также экспрессию и ферментативную активность эндогенной и трансгенной DDAH. Как и ожидалось, концентрация циркулирующего АДМА в плазме была снижена на 40% у TG животных по сравнению с WT (p<0,01, ). Для СДМА и L-аргинина существенных различий не наблюдалось (). Соотношение L-аргинин:АДМА было значительно выше у мышей TG из-за более низких уровней АДМА, в то время как соотношение L-аргинин:СДМА существенно не отличалось (). Экспрессия мРНК эндогенных церебральных мышиных DDAH-1 и -2 существенно не отличалась, в то время как уровни мРНК трансгенного человека hDDAH-1 в головном мозге обнаруживались только у TG мышей (4). Соответственно, уровень белка DDAH-1 был повышен в мозговой ткани мышей TG (14).

Открыто в отдельном окне

Церебральная активность DDAH не повышается у трансгенных мышей hDDAH-1, несмотря на значительную разницу в экспрессии и трансляции hDDAH-1.

Мышечная активность DDAH повышена, но обычно ниже, чем церебральная активность DDAH. Количественная ПЦР. Относительная экспрессия у мышей TG и WT. (n = 7–8) B Вестерн-блоттинг, гомогенат головного мозга. Антитела к бета-тубулину и DDAH-1 (n = 3) C Церебральная и мышечная активность DDAH. Гомогенат мозга и мышц (n = 6–8) D Концентрация ADMA. Гомогенат головного мозга (n = 6–8). Столбики погрешностей представляют собой стандартное отклонение. дикий тип WT; Трансгенные животные TG hDDAH-1, н.с. недостоверно, ** р<0,01.

Таблица 1

Средние уровни в плазме с 95% доверительным интервалом в скобках.

аргинин0117

	WT	TG	P
ADMA µMOL/L	0,72 (0,60–0,83333)	0,72 (0,60–0,8333)	0,72 (0,60–0,833)	0,72 (0,60–0,833)	0,72 (0,60–0,833)	0,72 (0,60–0,833)	0,72 (0,601116. <0,01
СДМА мкмоль/л	0,18 (0,16–0,21)	0,17 (0,12–0,23)	0,73
72,7 (50,2–95,1)	95,0 (61,6–128,5)	0,30
ARG: ADMA	104.1 (76,5–131,6)	2316.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.31.311. <0,01
Arg:SDMA	403.5 (290.7–516.3)	662. 0 (451.2–872.8)	0.05

Open in a separate window

^{Statistics by two-sided T-test.}

Удивительно, но, несмотря на повышенную транскрипцию и трансляцию трансгенного белка в головном мозге, мы не обнаружили существенной разницы в активности DDAH в головном мозге (WT 8,5±0,8 против TG, 7,9).±1,0 нмоль/г белка/мин; ) или уровни ADMA в ткани головного мозга (WT 19,1 ± 2,2 против TG, 14,8 ± 2,0 нмоль / г белка; ) между трансгенными животными и однопометниками. В отличие от мышечной ткани, активность DDAH в мышцах была значительно повышена у TG-животных (WT 0,8±0,1 против TG, 2,3±0,4 нмоль/г белка/мин; ). Однако активность однопометных и трансгенных DDAH в скелетных мышцах составляла только 10% и 30% от активности DDAH в головном мозге, соответственно.

Ранее были продемонстрированы более высокие вазомоторные способности артерий среднего и малого диаметра и улучшенная перфузия у трансгенных мышей hDDAH-1 [2], [9]. Однако в нашем исследовании мы не наблюдали влияния трансгенности на размер церебрального инфаркта. Поскольку для конструирования трансгена использовали промотор β-актина человека [12], ожидалась повсеместная экспрессия мРНК и повышенная активность DDAH в крупных артериях. В соответствии с этим мы обнаружили экспрессию hDDAH-1 как на уровне мРНК, так и на уровне белка в головном мозге TG-мышей. Тем не менее, мы показываем здесь, что активность DDAH в мозге мышей TG не отличалась от активности животных WT, и сопутствующие уровни церебральной ткани ADMA оставались неизменными.

Интересно, что в органах, где у трансгенных мышей была обнаружена повышенная активность DDAH [12], [13], была заметна защита от ишемии. Например, в моделях ишемии задних конечностей и миокарда наблюдалось усиление ангиогенеза и уменьшение повреждения [14], [15]. Соответственно, мы показали повышенную активность DDAH в мышцах у трансгенных животных, но с гораздо более низким уровнем активности по сравнению с мозгом. Что касается трансгенной модели, кажется, что дальнейшее увеличение активности DDAH не может быть достигнуто в головном мозге, что объясняет наблюдаемое нами отсутствие защиты от инсульта.

Недавние данные свидетельствуют о том, что сверхэкспрессия DDAH-1 защищает от эндотелиальной дисфункции в церебральных артериолах [9]. Следовательно, были постулированы локальные эндотелиальные эффекты повышенной экспрессии DDAH. Отсутствие защитного эффекта трансгена DDAH-1 в нашей модели со значительно отличающимися уровнями ADMA в плазме указывает на незначительную значимость этих наблюдений для размера инфаркта. Соответственно, эпидемиологические данные показывают, что ADMA является лишь незначительным фактором риска инсульта у людей [6]. В настоящее время нет ответа на вопрос о влиянии трансгенности ДДАГ на несосудистые, а не сосудистые механизмы, способствующие вторичному поражению головного мозга. Необходима дальнейшая работа по выяснению несосудистых эффектов DDAH-1.

Таким образом, наши результаты показывают, что гиперэкспрессия hDDAH-1 и одновременное снижение концентрации ADMA в плазме не влияют на исход инсульта. Вероятно, это связано с неспособностью трансгена еще больше повысить и без того высокую фоновую активность ДДАГ в головном мозге.

Конкурирующие интересы: Drs. Бегер и Шведхельм названы изобретателями патентов, относящихся к аналитическим анализам метиларгининов Гамбургским университетом, и получают от них гонорары. Никакие другие авторы не раскрывают финансовую информацию.

Финансирование: Эта работа финансировалась Forschungsfoerderungsfonds Университетского медицинского центра Гамбург-Эппендорф (NWF-08/06; http://www.uke.de/aerzte-wissenschaftler/index_258.php) и Вернер- Otto-Foundation (http://www.werner-otto-stiftung.de). Спонсоры не участвовали в разработке исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи.

1. Бегер Р.Х. Асимметричный диметиларгинин (ADMA): новый маркер риска в сердечно-сосудистой медицине и за ее пределами. Энн Мед. 2006; 38: 126–136. [PubMed] [Академия Google]

2. Фарачи FM, Брайан Дж. Э., Хейстад Д. Д. Ответ сосудов головного мозга на эндогенный ингибитор синтазы оксида азота. Am J Physiol. 1995; 269:h2522–1527. [PubMed] [Google Scholar]

3. Kielstein JT, Donnerstag F, Gasper S, Menne J, Kielstein A, et al. АДМА увеличивает жесткость артерий и снижает мозговой кровоток у людей. Инсульт. 2006;37:2024–2029. [PubMed] [Google Scholar]

4. Maas R, Schulze F, Baumert J, Löwel H, Hamraz K, et al. Асимметричный диметиларгинин, курение и риск ишемической болезни сердца у практически здоровых мужчин: проспективный анализ данных популяционного мониторинга тенденций и детерминант сердечно-сосудистых заболеваний/кооперативного исследования Gesundheitsforschung в регионе Аугсбург и экспериментальных данных. Клин Хим. 2007;53:693–701. [PubMed] [Google Scholar]

5. Böger RH, Sullivan LM, Schwedhelm E, Wang TJ, Maas R, et al. Плазменный асимметричный диметиларгинин и заболеваемость сердечно-сосудистыми заболеваниями и смертью в обществе. Тираж. 2009;119(12):1592–1600. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

6. Wanby P, Teerlink T, Brudin L, Brattström L, Nilsson I, et al. Асимметричный диметиларгинин (АДМА) как маркер риска инсульта и ТИА у населения Швеции. Атеросклероз. 2006; 185: 271–277. [PubMed] [Академия Google]

7. Maas R, Xanthakis V, Polak JF, Schwedhelm E, Sullivan LM, et al. Ассоциация эндогенного ингибитора синтазы оксида азота ADMA с толщиной интимы сонных артерий в когорте потомства в исследовании сердца Framingham. Stroke Epub перед печатью 2009 [бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

8. Achan V, Broadhead M, Malaki M, Whitley G, Leiper J, et al. Асимметричный диметиларгинин вызывает артериальную гипертензию и сердечную дисфункцию у людей и активно метаболизируется диметиларгининдиметиламиногидролазой. Артериосклеры Тромб Васк Биол. 2003; 23:1455–1459.. [PubMed] [Google Scholar]

9. Dayoub H, Rodionov RN, Lynch C, Cooke JP, Arning E, et al. Сверхэкспрессия диметиларгинин-диметиламиногидролазы ингибирует асимметричную диметиларгинин-индуцирующую эндотелиальную дисфункцию в мозговом кровообращении. Инсульт. 2008; 39: 180–184. [PubMed] [Google Scholar]

10. Gelderblom M, Leypoldt F, Steinbach K, Behrens D, Choe CU, et al. Временная и пространственная динамика накопления церебральных иммунных клеток при инсульте. Инсульт. 2009;40(5):1849–1857. [PubMed] [Академия Google]

11. Konishi H, Sydow K, Cooke JP. Диметиларгининдиметиламиногидролаза способствует восстановлению эндотелия после повреждения сосудов. J Am Coll Кардиол. 2007;49:1099–1105. [PubMed] [Google Scholar]

12. Dayoub H, Achan V, Adimoolam S, Jacobi J, Stuehlinger MC, et al. Диметиларгининдиметиламиногидролаза регулирует синтез оксида азота: генетические и физиологические данные. Тираж. 2003; 108:3042–3047. [PubMed] [Google Scholar]

13. Maas R, Tan-Andreesen J, Schwedhelm E, Schulze F, Böger RH. Основанный на стабильных изотопах метод определения активности диметиларгининдиметиламиногидролазы (DDAH) в тканях мыши. J Chromatogr B Analyt Technol Biomed Life Sci. 2007; 851: 220–228. [PubMed] [Академия Google]

14. Jacobi J, Sydow K, von Degenfeld G, Zhang Y, Dayoub H, et al. Сверхэкспрессия диметиларгининдиметиламиногидролазы снижает уровни асимметричного в тканях диметиларгинина и усиливает ангиогенез. Тираж. 2005; 111:1431–1438. [PubMed] [Google Scholar]

15. Stühlinger MC, Conci E, Haubner BJ, Stocker EM, Schwaighofer J et al. Асимметричный диметил-L-аргинин (АДМА) является важным регулятором реперфузионного повреждения миокарда. Кардиовасц Рез. 2007; 75: 417–425. [PubMed] [Академия Google]

Здесь представлены статьи PLOS ONE, любезно предоставленные PLOS

Разработка модели костно-хрящевой репарации мышей ex vivo

1.
Саксби Д.Дж., Ллойд Д.Г.
Год остеоартрита в обзоре 2016: механика. Хрящевой остеоартрит. 2017;25(2):190-8. [PubMed] [Google Scholar]

2.
Питциллидес А.А., Бейер Ф.
Биология хряща при остеоартрите — уроки биологии развития. Нат Рев Ревматол. 2011;7(11):654-63. [PubMed] [Академия Google]

3.
Фалах М., Ниренберг Г., Судри М., Хейден М., Вольпин Г.
Лечение поражений суставного хряща коленного сустава. Инт Ортоп. 2010;34(5):621-30. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

4.
Бриттберг М., Линдал А., Нильссон А., Олссон С., Исакссон О., Петерсон Л.
Лечение глубоких дефектов хряща коленного сустава трансплантацией аутологичных хондроцитов. N Engl J Med. 1994;331(14):889-95. [PubMed] [Google Scholar]

5.
Бриттберг М., Рекер Д., Ильгенфриц Дж., Сарис Д.Б.Ф.; Исследовательская группа SUMMIT Extension. Охарактеризованные аутологичные культивированные хондроциты с нанесенной матрицей в сравнении с микропереломами: пятилетнее наблюдение за проспективным рандомизированным исследованием. Am J Sports Med. 2018;46(6):1343-51. [PubMed] [Академия Google]

6.
Гикас П.Д., Астон В.Дж., Бриггс Т.В.
Имплантация аутологичных хондроцитов: где мы находимся сейчас?
J Ортоп Sci. 2008;13(3):283-92. [PubMed] [Google Scholar]

7.
Усседик С., Цицкарис К., Паркер Д.
Лечение поражений суставного хряща коленного сустава путем микропереломов или имплантации аутологичных хондроцитов: систематический обзор. Артроскопия. 2015;31(4):732-44. [PubMed] [Google Scholar]

8.
Ут К, Трифонов Д.
Применение стволовых клеток при остеоартрозе коленного сустава: мини-обзор. Стволовые клетки мира J. 2014;6(5):629-36. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

9.
Ахерн Б.Дж., Парвизи Дж., Бостон Р., Шаер Т.П.
Доклинические модели животных при тестировании дефектов хряща в одном месте: систематический обзор. Хрящевой остеоартрит. 2009;17(6):705-13. [PubMed] [Google Scholar]

10.
Йошия С, Дхаван А.
Методы восстановления хряща в колене: терапия стволовыми клетками. Curr Rev Musculoskelet Med. 2015;8(4):457-66. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

11.
Пак Ю.Б., Ха CW, Ли Ч., Пак Ю.Г.
Восстановление большого костно-хрящевого дефекта коленного сустава с использованием композита мезенхимальных стволовых клеток, полученных из пуповинной крови, и гидрогеля гиалуроновой кислоты: клинический случай с 5-летним наблюдением. BMC Расстройство опорно-двигательного аппарата. 2017;18(1):59. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

12.
Борнес ТД, Адесида АБ, Джомха НМ.
Мезенхимальные стволовые клетки в лечении травматических дефектов суставного хряща: всесторонний обзор. Артрит Res Ther. 2014;16(5):432. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

13.
Мотидзуки Т., Мунета Т., Сакагути Ю., Нимура А., Йокояма А., Кога Х. и др.
Более высокий хондрогенный потенциал клеток, полученных из фиброзной синовиальной и жировой синовиальной оболочки, по сравнению с клетками, полученными из подкожного жира: отличительные свойства мезенхимальных стволовых клеток у человека. Ревмирующий артрит. 2006;54(3):843-53. [PubMed] [Академия Google]

14.
Тангчитпхисут П., Шрикаев Н., Нумхом С., Тангпраситтипап А., Воратанарат П., Вонгсак С. и др.
Поднадколенниковая жировая ткань: альтернативный источник мезенхимальных стволовых клеток жирового происхождения. Артрит. 2016;2016:4019873. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

15.
Вахеди П., Сулейманирад Дж., Рошангар Л., Шафаи Х., Джаролмасджед С., Чаруде Х.Н.
Преимущества стволовых клеток, полученных из поднадколенниковой жировой ткани овец, в тканевой инженерии. Ад Фарм Булл. 2016;6(1):105-10. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

16.
Уикхем М.К., Эриксон Г.Р., Гимбл Дж.М., Вейл Т.П., Гуилак Ф.
Мультипотентные стромальные клетки, полученные из поднадколенниковой жировой ткани коленного сустава. Clin Orthop Relat Relat Res. 2003;(412):196-212. [PubMed] [Google Scholar]

17.
Драгу Дж.Л., Самими Б., Чжу М., Хаме С.Л., Томас Б.Дж., Либерман Дж.Р. и др.
Тканеинженерный хрящ и кость с использованием стволовых клеток поднадколенниковой жировой ткани человека. J Bone Joint Surg Br. 2003;85(5):740-7. [PubMed] [Google Scholar]

18.
Чу С.Р., Щедрый М., Бруно С.
Животные модели для регенерации и восстановления хряща. Tissue Eng Part B Rev. 2010;16(1):105-15. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

19.
Милано Г., Дериу Л. , Пассино Э.С., Масала Г., Манунта А., Постаккини Р. и др.
Повторные инъекции концентрата тромбоцитов усиливают репаративную реакцию микропереломов при лечении хондральных дефектов коленного сустава: экспериментальное исследование на модели животных. Артроскопия. 2012;28(5):688-701. [PubMed] [Google Scholar]

20.
Патил С., Стеклов Н., Сонг Л., Бэ В.К., Д’Лима Д.Д.
Сравнительный биомеханический анализ коленного суставного хряща человека и козы. Колено. 2014;21(1):119-25. [PubMed] [Академия Google]

21.
Штраус Э.Дж., Гудрич Л.Р., Чен К.Т., Хидака С., Никсон А.Дж.
Биохимические и биомеханические свойства пораженного участка и прилегающего суставного хряща после восстановления хондрального дефекта на лошадиной модели. Am J Sports Med. 2005;33(11):1647-53. [PubMed] [Google Scholar]

22.
Суванналоет В., Лаупаттаракасем В., Сукон П., Онг-Чай С., Лаупаттаракасем П.
Комбинированный эффект субхондрального сверления и гиалуроновой кислоты с/без диацереина при полнослойном поражении суставного хряща у кроликов. Журнал «Научный мир». 2012;2012:310745. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

23.
Cook JL, Hung CT, Kuroki K, Stoker AM, Cook CR, Pfeiffer FM, et al.
Животные модели восстановления хряща. Кость Сустав Res. 2014;3(4):89-94. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

24.
Грегори М.Х., Капито Н., Куроки К., Стокер А.М., Кук Д.Л., Шерман С.Л.
Обзор трансляционных животных моделей остеоартрита коленного сустава. Артрит. 2012;2012:764621. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

25.
Mouser VHM, Dautzenberg NMM, Levato R, van Rijen MHP, Dhert WJA, Malda J и др.
Ex vivo модель распутывания эффекта распределения клеток в гидрогелях для восстановления хряща. АЛЬТЕКС. 2018;35(1):65-76. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

26.
Шмутцер М., Асзоди А.
Уплотнение клеток влияет на регенеративный потенциал пассированных бычьих суставных хондроцитов в модели дефекта хряща ex vivo. J Biosci Bioeng. 2017;123(4):512-22. [PubMed] [Google Scholar]

27.
Аббас М.
Комбинация мезенхимальных стволовых клеток костного мозга и фрагментов хряща способствует усиленной репарации остеохондральных дефектов. Биоинформация. 2017;13(6):196-201. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

28.
Оли Т., Гроган С.П., Лотц М.К., Колвелл К.В., младший, Д’Лима Д.Д., Снайдер Э.Ю.
Восстановление дефектов хряща в артритной ткани с помощью дифференцированных эмбриональных стволовых клеток человека. Tissue Eng Часть A. 2014; 20 (3-4): 683-92. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

29.
Пьерантоцци Э., Бадин М., Веццани Б., Курина С., Рандаццо Д., Петралья Ф. и др.
Перициты человека, выделенные из жировой ткани, обладают лучшими способностями к дифференцировке, чем их аналоги из мезенхимальных стволовых клеток. Сотовые Ткани Res. 2015;361(3):769-78. [PubMed] [Google Scholar]

30.
Гроган С.П., Аклин Б., Френц М., Бруннер Т., Шаффнер Т., Майнил-Варле П.
Модель in vitro для изучения некроза и апоптоза в нативном хряще. Джей Патол. 2002;198(1):5-13. [PubMed] [Google Scholar]

31.
Шнайдер К.А., Расбанд В.С., Элисейри К.В.
NIH Image to ImageJ: 25 лет анализа изображений. Нат Методы. 2012;9(7):671-5. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

32.
Хьюстон Д.А., Амин А.К., Уайт Т.О., Смит И.Д., Холл А.С.
Гибель хондроцитов после сверления и введения суставных винтов на модели крупного рогатого скота. Хрящевой остеоартрит. 2013;21(5):721-9. [PubMed] [Google Scholar]

33.
Харрелл Ч.Р., Маркович Б.С., Феллабаум К., Арсениевич А., Джонов В., Воларевич В.
Молекулярные механизмы, лежащие в основе терапевтического потенциала перицитов. J биомедицинских наук. 2018;25(1):21. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

34.
Эльтавил Н.М., Де Бари С., Ачан П., Питцалис С., Делл’Аччио Ф.
Новая мышиная модель регенерации хряща in vivo. Возрастные и деформационно-зависимые исходы после повреждения суставной поверхности. Хрящевой остеоартрит. 2009;17(6):695-704. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

35.
Мартинес Р., Фигероа Д., Кальво Р., Конжет П., Гальегос М., Фигероа Ф. и др.
Модель остеохондрального поражения мыши: альтернатива экспериментальной работе [на испанском языке]. Rev Esp Cir Ortop Traumatol. 2015;59(1):9-13. [PubMed] [Google Scholar]

36.
Винарделл Т., Бакли К.Т., Торп С.Д., Келли Д.Дж.
Композиционно-функциональные отношения хрящевых тканей, созданных из хондроцитов и мезенхимальных стволовых клеток, выделенных из костного мозга и поднадколенниковой жировой ткани. J Tissue Eng Regen Med. 2011;5(9):673-83. [PubMed] [Google Scholar]

37.
Лю И, Бакли К.Т., Алмейда Х.В., Малхолл К.Дж., Келли Д.Дж.
Стволовые клетки, полученные из поднадколенниковой жировой ткани, сохраняют свою хондрогенную способность при заболеваниях и могут быть использованы для создания хрящевых трансплантатов клинически значимых размеров. Tissue Eng Часть A. 2014; 20 (21-22): 3050-62. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

38.
Йе К., Фелимбан Р., Траянедес К., Моултон С. Е., Уоллес Г.Г., Чанг Дж. и др.
Хондрогенез жировых стволовых клеток, полученных из инфрапателлярной жировой ткани, в 3D-печатном хитозановом каркасе. ПЛОС Один. 2014;9(6):e99410. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

39.
Муттиги М.С., Ким Б.Дж., Чой Б., Йоши А., Кумар Х., Хан И и др.
Совместная доставка матрилина-3 с мезенхимальными стволовыми клетками жирового происхождения способствует регенерации суставного хряща в модели костно-хрящевого дефекта у крыс. J Tissue Eng Regen Med. 2018;12(3):667-75. [PubMed] [Академия Google]

40.
Йе К., Траянедес К., Робинс С.А., Чунг П.Ф.М., Майерс Д.Е.
Остеохондральное восстановление с использованием бесклеточного дермального матрикса — экспериментальное исследование in vivo на модели костно-хрящевого дефекта кролика. J Ортоп Res. 2018;36:1919-28. [PubMed] [Google Scholar]

41.
Тограй Ф.С., Ченари Н., Голипур М.А., Фагих З., Торабинеджад С., Дехгани С. и др.
Лечение остеоартрита мезенхимальными стволовыми клетками, полученными из инфрапателлярной жировой ткани, у кроликов. Колено. 2011;18(2):71-5. [PubMed] [Google Scholar]

42.
Ко Ю.Г., Чой Ю.Дж.
Терапия мезенхимальными стволовыми клетками, полученными из инфрапателлярной жировой ткани, для лечения остеоартрита коленного сустава. Колено. 2012;19(6): 902-7. [PubMed] [Google Scholar]

43.
Koh YG, Jo SB, Kwon OR, Suh DS, Lee SW, Park SH и др.
Инъекции мезенхимальных стволовых клеток улучшают симптомы остеоартрита коленного сустава. Артроскопия. 2013;29(4):748-55. [PubMed] [Google Scholar]

44.
Аллард Дж., Ли К., Лопес Х.М., Бланшар С., Барбот П., Рорив С. и др.
Иммуногистохимический инструментарий для отслеживания и количественного определения ксенотрансплантированных стволовых клеток человека. Реген Мед. 2014;9(4):437-52. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

45.
Декер Р.С., Кояма Э., Эномото-Ивамото М., Мэй П., Роу Д., Чжу С. и др.
Рост скелета конечностей мыши и развитие синовиальных суставов скоординировано усиливаются картогенином. Дев биол. 2014;395(2):255-67.