Мы рады приветствовать вас на сайте «АВТОКОВРИК»

НОВОСТИ

"Автоковрик" расширяет ассортимент ковриков в салон автомобилей. В продажу поступили резиновые и текстильные автомобильные коврики на следующие модели автомобилей: Ford Focus III; Nissan Juke; Hyundai Solaris,  ELANTRA 2011, Kia Soul, PICANTO II, Sorento 2011; Mazda 3 2009, CX-5; Mercedes GL X164; Opel Astra J; Renault Sandero, Duster; Subaru XV; VW Polo sedan, Jetta 2011, Passat B7 2011;  Mitsubishi ASX;   VW Polo sedan. Огромный ассортимент автомобильных ковриков в наличии.  

Розничные магазины:

г. Ростов-на-Дону,
ул. Красноармейская, 157
тел.: +7 (863) 292-30-66

г. Таганрог,
ул. Седова, 2/2,
тел.: +7 (8634) 32-76-32

г. Миллерово,
Рынок МТК, ул. Толстого,
пав. № 63, т.: +7 (86385) 2-99-19

с. Чалтырь
ул. Олимпийская, 1/82
т.: +7 (863) 247-10-66

Интернет-заказы:
E-mail: [email protected]
тел.: +7 (905) 428-29-55

Анна Снегина. Есенин девушка в белой накидке


Сергей Есенин - поэма «Анна Снегина», 7-я часть - 17 Июня 2011 - Творческие проекты и программы

Образ Анны Снегиной – это не образ настоящей («истинной») любви поэта, как традиционно считается критиками. На мой взгляд, это образ уходящей молодости, весны, свежести:

Иду я разросшимся садом,Лицо задевает сирень.Так мил моим вспыхнувшим взглядамСостарившийся плетень.Когда-то у той вон калиткиМне было шестнадцать лет,И девушка в белой накидкеСказала мне ласково: «Нет!»Далекие, милые были!Тот образ во мне не угас.Мы все в эти годы любили,Но мало любили нас.

Вообще момент переживания угасания молодости у Есенина особенно отражается в его поздних стихах, когда и была написана поэма «Анна Снегина». Вспомним знаменитые строчки:

Не жалею, не зову, не плачу,Все пройдет, как с белых яблонь дым.Увяданья золотом охваченный,Я не буду больше молодым.

Но возвратимся к главному женскому образу поэмы. По юности они встречались – будущий поэт из крестьян и дочь помещика Анна Снегина. И вот спустя много лет судьба вновь свела их уже состоявшимися людьми, когда поэт приезжает погостить в родное село.

Снегина сама приходит повидаться со знаменитостью (с Есениным, естественно):

Да!Не вернуть, что было.Все годы бегут в водоем.Когда-то я очень любилаСидеть у калитки вдвоем.Мы вместе мечтали о славе...И вы угодили в прицел,Меня же про это заставил

                                            Забыть молодой офицер... – Говорит она с сожалением.

Прошлое юношеское  отношение не было с её стороны любовью: «Когда-то я очень любила сидеть у калитки вдвоем». Они мечтали о славе, он же «угодил в прицел», она вышла замуж. Всё очень чётко сказано. После её слов – реакция поэта однозначная:

Я слушал ее и невольноОглядывал стройный лик.Хотелось сказать:«Довольно!Найдемте другой язык!»

Речь идёт о природных половых стремлениях, не более. Всё очень банально. А до этого, когда он только приехал в село и услышал про Снегину, высказал нам такую мысль:

Я шел по дороге в КриушуИ тростью сшибал зеленя.Ничто не пробилось мне в душу,Ничто не смутило меня.Струилися запахи сладко,И в мыслях был пьяный туман...Теперь бы с красивой солдаткойЗавесть хорошо роман.

В конце поэмы мы видим, что в итоге у них ничего не получилось в плане дальнейших отношений, что, собственно и не могло быть. Анна пишет из-за границы письмо уже советскому поэту, которое заканчивается так:Я часто хожу на пристаньИ, то ли на радость, то ль в страх,Гляжу средь судов все пристальнейНа красный советский флаг.

Теперь там достигли силы.Дорога моя ясна...Но вы мне по-прежнему милы,Как родина и как весна…

Он ей мил «как родина и как весна». Мил. «Как». Смешно даже!

А его реакция на письмо:

Письмо как письмо.Беспричинно.Я в жисть бы таких не писал...

По-прежнему с шубой овчиннойИду я на свой сеновал.Иду я разросшимся садом,Лицо задевает сирень.Так мил моим вспыхнувшим взглядамПогорбившийся плетень.Когда-то у той вон калиткиМне было шестнадцать лет.И девушка в белой накидкеСказала мне ласково: «Нет!»

А ему «мил… погорбившийся плетень». А в ласковом отказе девушке в белой накидке Анны Снегиной уже намёк, что всё это не серьезно.Далекие милые были!..Тот образ во мне не угас.

Мы все в эти годы любили,Но, значит,Любили и нас.

Опять «милые». А вот это «значит» - звучит как арифметическое решение. Значит, любили нас. В том-то и дело что это ничего не значит. В начале поэмы Есенин заканчивает строчку несколько по-другому:

Далекие, милые были!Тот образ во мне не угас.Мы все в эти годы любили,Но мало любили нас.

 - Что звучит очень точно, и конечное в произведении  «значит» уже намекает на отсутствие какой-либо любви, как между поэтом и Снегиной, так и последующими некоторыми связями, не приносящих Сергею Александровичу ничего, кроме разочарования или отчаяния.P.S.На фотографии - Сергей Есенин и его сестра Екатерина в Москве.Александр Тененбаум

poetree.ru

Анна Снегина смотреть онлайн

Спектакль по мотивам одноименной поэмы Сергея Есенина.

«Анна Снегина» – автобиографическая поэма Сергея Есенина. В основу легли воспоминания поэта о посещении родного села, о революции, о безответной любви в юные годы. Впервые отрывки из поэмы были опубликованы весной 1925 года в журнале «Город и деревня», полностью же впервые была напечатана в газете «Бакинский рабочий» в двух номерах (№95 и 96) 1 и 3 мая. Поэма была написана Есениным во время его поездки на Кавказ в 1924–1925 годах. Черновой автограф содержит пометку: «1925 г. Батум». В самой поэме отсутствует сквозное действие, последовательный рассказ о событиях. Собственные переживания и впечатления автора от происходящего даны яркими отдельными эпизодами.

Лирический герой выступает сразу в нескольких образах: он и рассказчик, и участник предреволюционного и революционного времени, и он же герой рассказа. Все произведение пронизано воспоминаниями поэта о ранней юности, о «девушке в белой накидке». Герой поэмы возвращается в родные места после Февральской революции. Он хочет остаться в стороне от революционных событий, отдохнуть в гармонии с природой, вспомнить юность.

Поэма неоднократно инсценировалась. В 1966 году композитор А.Н. Холминов написал одноименную оперу, которую в 1967 году поставили в Мариинке (тогда Ленинградском академическом театре оперы и балета им. С.М. Кирова). Годом позже другой советский композитор, В.Г. Агафонников, также написал по поэме одноименную оперу, по которой был снят телефильм «Анна Снегина» с Виталием Безруковым в роли Есенина. Это было первое воплощение образа Есенина в кино в истории российского кинематографа.

История Анны Снегиной из очерка писателя Михаила Румер-Зараева «Ковчег поэзии» («Нева», 2014 г.):

«Как, верно, сладко ему жилось и писалось в Константинове на этом окском крутояре, откуда в ровной подоблачной дали виднелись зеленые волны холмов и черно-белыми пятнами – стада на заливном лугу. Лет за тридцать перед тем, в пятнадцатом году, на этом крутояре сиживали два молодых поэта (Есенин и Каннегисер. – Прим. ред.), сошедшиеся в пылкой юношеской дружбе. Не знаю, водил ли Есенин Каннегисера к Лидии Ивановне Кашиной, прототипу Анны Снегиной, жила ли она тогда в своем константиновском доме, об этом в огромной есениане нет сведений. Кашина была последней местной помещицей, завершившей четырехсотлетней длины ряд владельцев этого большого приокского села. И кто только не отметился в том длинном ряду из представителей российских аристократических фамилий – и Нарышкины, и Голицыны, и Волконские, и Олсуфьевы. После отмены крепостного права им на смену пришли купцы, скупавшие здешние земли. А уж предпоследним хозяином усадьбы и угодий стал отец Лидии Ивановны Иван Петрович Кулаков – фигура колоритнейшая.

Крестьянин из Подмосковья, он становится буфетчиком в знаменитом хитровском трактире «Каторга», этом, по словам Гиляровского, «притоне буйного и пьяного разврата», а затем – владельцем подворья доходных хитровских домов, трехэтажных зловонных корпусов, получивших название Кулаковка. Именно туда водил Гиляровский мхатовцев, пожелавших изучить жизнь своих персонажей в пору постановки горьковского «На дне». Разбогатев на этом дне, Иван Петрович становится благотворителем, попечителем церквей, ревнителем народного просвещения и, конечно же, своих детей воспитывает наилучшим образом. Так вот Лидия Кашина, в девичестве Кулакова, с «золотым шифром» окончила Александровский институт благородных девиц, а брат ее – два университетских факультета – юридический и исторический.

Она была милой и доброй барышней, вышла замуж за сельского учителя, ставшего впоследствии профессором литературоведения. Получив в наследство константиновскую усадьбу, жила там скромно и тихо, что не помешало мужикам в революционные годы вознамериться сжечь господский дом, от чего их с трудом отговорил Есенин. Тем не менее Лидия Ивановна вынуждена была уехать из села, но вовсе не в Лондон, как Анна Снегина, а в Москву, где работала машинисткой и литературным редактором в газете «Труд», с тем чтобы погибнуть в 1937-м в мельнице Большого террора. Вот так и закончился роман пастушка с царевной, проступавший сквозь некрасовские ритмы поэмы, все тот же роман пастушка и царевны, преследовавший поэта всю его жизнь.

Когда-то у той вон калиткиМне было шестнадцать лет,И девушка в белой накидкеСказала мне ласково: «Нет!»Далекие, милые были.Тот образ во мне не угас...Мы все в эти годы любили,Но мало любили нас».

www.culture.ru

Читать Анна Снегина - Есенин Сергей Александрович - Страница 1

Сергей Есенин

Анна Снегина

1

"Село, значит, наше — Радово,

Дворов, почитай, два ста.

Тому, кто его оглядывал,

Приятственны наши места.

Богаты мы лесом и водью,

Есть пастбища, есть поля.

И по всему угодью

Рассажены тополя.

Мы в важные очень не лезем,

Но все же нам счастье дано.

Дворы у нас крыты железом,

У каждого сад и гумно.

У каждого крашены ставни,

По праздникам мясо и квас.

Недаром когда-то исправник

Любил погостить у нас.

Оброки платили мы к сроку,

Но — грозный судья — старшина

Всегда прибавлял к оброку

По мере муки и пшена.

И чтоб избежать напасти,

Излишек нам был без тягот.

Раз — власти, на то они власти,

А мы лишь простой народ.

Но люди — все грешные души.

У многих глаза — что клыки.

С соседней деревни Криуши

Косились на нас мужики.

Житье у них было плохое —

Почти вся деревня вскачь

Пахала одной сохою

На паре заезженных кляч.

Каких уж тут ждать обилий, —

Была бы душа жива.

Украдкой они рубили

Из нашего леса дрова.

Однажды мы их застали…

Они в топоры, мы тож.

От звона и скрежета стали

По телу катилась дрожь.

В скандале убийством пахнет.

И в нашу и в их вину

Вдруг кто-то из них как ахнет! —

И сразу убил старшину.

На нашей быдластой сходке

Мы делу условили ширь.

Судили. Забили в колодки

И десять услали в Сибирь.

С тех пор и у нас неуряды.

Скатилась со счастья вожжа.

Почти что три года кряду

У нас то падеж, то пожар".

*

Такие печальные вести

Возница мне пел весь путь.

Я в радовские предместья

Ехал тогда отдохнуть.

Война мне всю душу изъела.

За чей-то чужой интерес

Стрелял я в мне близкое тело

И грудью на брата лез.

Я понял, что я — игрушка,

В тылу же купцы да знать,

И, твердо простившись с пушками,

Решил лишь в стихах воевать.

Я бросил мою винтовку,

Купил себе «липу» [1], и вот

С такою-то подготовкой

Я встретил 17-ый год.

Свобода взметнулась неистово.

И в розово-смрадном огне

Тогда над страною калифствовал

Керенский на белом коне.

Война «до конца», «до победы».

И ту же сермяжную рать

Прохвосты и дармоеды

Сгоняли на фронт умирать.

Но все же не взял я шпагу…

Под грохот и рев мортир

Другую явил я отвагу —

Был первый в стране дезертир.

*

Дорога довольно хорошая,

Приятная хладная звень.

Луна золотою порошею

Осыпала даль деревень.

"Ну, вот оно, наше Радово, —

Промолвил возница, —

Здесь!

Недаром я лошади вкладывал

За норов ее и спесь.

Позволь, гражданин, на чаишко.

Вам к мельнику надо?

Так вон!..

Я требую с вас без излишка

За дальний такой прогон".

. . . . . . . . . . . . . . . .

Даю сороковку.

«Мало!»

Даю еще двадцать.

«Нет!»

Такой отвратительный малый.

А малому тридцать лет.

"Да что ж ты?

Имеешь ли душу?

За что ты с меня гребешь?"

И мне отвечает туша:

"Сегодня плохая рожь.

Давайте еще незвонких

Десяток иль штучек шесть —

Я выпью в шинке самогонки

За ваше здоровье и честь…"

*

И вот я на мельнице…

Ельник

Осыпан свечьми светляков.

От радости старый мельник

Не может сказать двух слов:

"Голубчик! Да ты ли?

Сергуха!

Озяб, чай? Поди продрог?

Да ставь ты скорее, старуха,

На стол самовар и пирог!"

В апреле прозябнуть трудно,

Особенно так в конце.

Был вечер задумчиво чудный,

Как дружья улыбка в лице.

Объятья мельника круты,

От них заревет и медведь,

Но все же в плохие минуты

Приятно друзей иметь.

«Откуда? Надолго ли?»

«На год».

"Ну, значит, дружище, гуляй!

Сим летом грибов и ягод

У нас хоть в Москву отбавляй.

И дичи здесь, братец, до черта,

Сама так под порох и прет.

Подумай ведь только…

Четвертый

Тебя не видали мы год…"

. . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . .

Беседа окончена…

Чинно

Мы выпили весь самовар.

По-старому с шубой овчинной

Иду я на свой сеновал.

Иду я разросшимся садом,

Лицо задевает сирень.

Так мил моим вспыхнувшим взглядам

Состарившийся плетень.

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет,

И девушка в белой накидке

Сказала мне ласково: «Нет!»

Далекие, милые были.

Тот образ во мне не угас…

Мы все в эти годы любили,

Но мало любили нас.

2

"Ну что же! Вставай, Сергуша!

Еще и заря не текла,

Старуха за милую душу

Оладьев тебе напекла.

Я сам-то сейчас уеду

К помещице Снегиной…

Ей

Вчера настрелял я к обеду

Прекраснейших дупелей".

Привет тебе, жизни денница!

Встаю, одеваюсь, иду.

Дымком отдает росяница

На яблонях белых в саду.

Я думаю:

Как прекрасна

Земля

И на ней человек.

И сколько с войной несчастных

Уродов теперь и калек!

И сколько зарыто в ямах!

И сколько зароют еще!

И чувствую в скулах упрямых

Жестокую судоргу щек.

Нет, нет!

Не пойду навеки!

За то, что какая-то мразь

Бросает солдату-калеке

Пятак или гривенник в грязь.

"Ну, доброе утро, старуха!

Ты что-то немного сдала…"

И слышу сквозь кашель глухо:

"Дела одолели, дела.

У нас здесь теперь неспокойно.

Испариной все зацвело.

Сплошные мужицкие войны —

Дерутся селом на село.

Сама я своими ушами

Слыхала от прихожан:

То радовцев бьют криушане,

То радовцы бьют криушан.

А все это, значит, безвластье.

Прогнали царя…

Так вот…

Посыпались все напасти

На наш неразумный народ.

Открыли зачем-то остроги,

Злодеев пустили лихих.

Теперь на большой дороге

Покою не знай от них.

Вот тоже, допустим… C Криуши…

Их нужно б в тюрьму за тюрьмой,

Они ж, воровские души,

Вернулись опять домой.

У них там есть Прон Оглоблин,

Булдыжник, драчун, грубиян.

Он вечно на всех озлоблен,

С утра по неделям пьян.

И нагло в третьевом годе,

Когда объявили войну,

При всем честном народе

Убил топором старшину.

Таких теперь тысячи стало

Творить на свободе гнусь.

Пропала Расея, пропала…

Погибла кормилица Русь…"

Я вспомнил рассказ возницы

И, взяв свою шляпу и трость,

Пошел мужикам поклониться,

Как старый знакомый и гость.

online-knigi.com